Избранные отрывки

Немного об устройстве и истории местности у озера Лебяжье. По сложившемуся использованию в составе территории вокруг Лебяжьего можно выделить три зоны. Первая — зона причалов с въездом со стороны улицы Станционной. Вторая — перешеек (дамба) между озером и каналом от зоны причалов до маяка или парома. Третья — территория между зоной причалов и северным берегом озера.

Само озеро образовалось в результате заполнения карьера, из которого в период строительства канала добывали песок и глину. На карте от декабря 1940 года озеро еще совсем маленькое, примерно десятая часть сегодняшней площади, а территория вдоль перешейка (дамбы) показана как заболоченная. На немецкой аэрофотосъемке от августа 1942 года озеро уже заполнено, хотя по площади и меньше сегодняшнего. На карте 1972 года отметка зеркала озера — 122,6 метра, то есть вода в озере в то время стояла на 1,4 метра ниже уровня канала. На современных съемках отметка уровня воды в озере — 124,4, то есть на 40 сантиметров выше уровня воды в канале.

Вот что писал на эту тему известный дубненский эколог Эрнест Ахметзакиевич Тагиров: «До конца 60-х существовал небольшой, но принудительный сброс воды из озера в канал с помощью маломощного электронасоса, расположенного рядом с домиком бакенщика, обслуживавшего судоходную обстановку на канале. Уровень воды в озере тогда был на (приблизительно) 2 м ниже нынешнего...».

Насчет конца 60-х, возможно, Э. А. Тагировым допущена неточность, поскольку в 1972 году уровень озера всё еще оставался низким. Первое документальное подтверждение подъема уровня озера относится к 1976 году. В сети можно найти датированный этим временем снимок затопленной дороги между паромом и вокзалом Большая Волга. К началу 90-х подтопление территории Большой Волги особенно ощущалось на кладбище на дне подготовленных к похоронам могил появлялась вода. Для исправления ситуации был выполнен и частично реализован проект водопонижения.

Об этом тоже писал Э. А. Тагиров: «Для стабилизации уровня грунтовых вод в зоне озера, а, следовательно, и во всей зоне, условно называемой „Большая Волга“, ОИЯИ заказал в ГСПИ Минатома проект водопонижения района Б. Волга — кладбище со сбросом воды из озера в р. Сестру. По этому проекту, основанному на тщательном исследовании гидрологии района предполагается понижение уровня (1985 года) примерно на 1 м по коллектору в р. Сестру с водопропускным затвором на озере».

В начале 90-х по заказу администрации города ООО «Луч» частично реализовал этот проект: была сформирована большая дренажная канава вдоль Нового шоссе с заходом в лес в сторону озера и с переходом через Новое шоссе до реки Сестра. Тогда мы не завершили этот проект, денег было в обрез. Но проект основную свою функцию выполнил — подтопление большеволжских лесов пошло на спад. В народе эту канаву часто называют Палкинской, по имени Юрия Петровича Палкина, директора построившего канаву ООО «Луч».

Территория третьей зоны у озера Лебяжье — между зоной причалов и озером — в военные и послевоенные годы разительно отличалась от сегодняшней. На немецкой аэросъемке 1942 года здесь виден поселок, в котором я насчитал 39 строений — бараки и деревянные избы.

Вот что писал на городском форуме пользователь Боб в 2017 году: «Один мой знакомый, его зовут Вениамин Васильевич, показал два фото. Фотографии 1940 года. В то время его родители жили на Большой Волге, на Втором участке. Второй участок, это, в то время, жилой район между ж.д. станцией Большая Волга и каналом. Его также называли Водники. Здесь жили работники канала и Иваньковской ГЭС, пристани Большая Волга, плотогоны, матросы-речники, грузчики барж, рабочие судостроительного завода».

А вот что пишет Людмила Крючкова в выложенной на сайте фонда «Наследие» статье «История вокзалов Дубны по воспоминаниям ее жителей»: «Для жителей Большой Волги, а особенно для близлежащего жилого участка No2 с его многочисленными бараками, погруженными в темноту улицами, с деревянными мощеными настилами, „чавкающими“ при ходьбе, вокзал стал почти дворцом... Вокзал оживил жизнь района, стал его культурным центром. В здании функционировал красный уголок. Можно было спросить газету, поиграть в настольные игры, поучаствовать в художественной самодеятельности». Это уже — более поздние воспоминания, так как вокзал был сдан в эксплуатацию в 1951 году.

На топографическом плане 1972 года поселка уже нет — к этому времени сохранились лишь несколько строений. Почти вся оставшаяся территория поселка занята огородами. В начале 90-х при ведении большой компании по предоставлению жителям нескольких тысяч огородов (по 2,5 сотки), мы проводили инвентаризацию существующих огородов и выяснили, что огороды у озера Лебяжье на вполне законных основаниях своим работникам предоставил начальник Волжского района гидросооружений. На архивных космических съемках в Google хорошо видно, что в 2006 году эта территория еще практически полностью занята огородами. На следующих снимках с каждым годом заметно, как всё больше зарастают заброшенные огороды.

Примкнувший к нашей команде в начале 1992 года обладавший навыками нетривиального мышления М. В. Иванков предложил, казалось бы, непроходную концепцию выстраивания отношений с градообразующими предприятиями: «Мы у вас забираем в муниципальную собственность объекты инфраструктуры, а вы берете обязательство в течение двух лет не производить массовые сокращения работающих». Странной эта концепция представлялась потому, что советские предприятия, привыкшие отвечать не только за производственную деятельность, но и в целом за жизнь поселений, очень неохотно расставались с имуществом. Да, честно говоря, и некому было передавать… Тем не менее, концепция М. В. Иванкова сработала — были подписаны взаимообязывающие соглашения с Дубненским машиностроительным заводом, приборным заводом «Тензор», НИИ «Атолл». У КБ «Радуга» и Центра космической связи объектов городской инфраструктуры было намного меньше, а жилищный фонд и детсады, обслуживающие сотрудников ОИЯИ, передавались городу от Минсредмаша.
Для решения вопроса «кому передавать» выбрали тактику максимально гладкого сопряжения существующей ситуации с планируемой: по возможности с передачей баз технического обслуживания и переводом персонала. На подготовительную работу ушел весь 1992 год. В течение года подписывались и передавались в теперь уже российский Минфин акты о передаче имущества, но не с момента подписания, а с 1 января 1993 года — в надежде на то, что в новом бюджетном году появятся средства на содержание принимаемого имущества.
Сложнее всего оказалось обеспечить обслуживание городских улиц и дорог, так как к моменту передачи в муниципальную собственность разные участки улично-дорожной сети обслуживали 18 предприятий, причем та же самая дорожная техника использовалась ими для обслуживания собственных промышленных площадок. Для строительства новой базы дорожного хозяйства не было ни времени, ни денег. Тем не менее, вопрос с базой удалось решить благодаря уже начинавшейся тогда проработке вопросов создания университета. Часть техники для обслуживания дорог всё же была передана предприятиями. 16 ноября 1992 года было учреждено первое из предприятий городского хозяйства — дорожное ремонтно-строительное управление. В период с середины ноября 1992 года до 5 января 1993 года были созданы Жилищно-коммунальное управление №1 (на базе ЖКУ, переданного Минсредмашем, стало обслуживать весь жилой фонд правобережной части Дубны), ЖКУ-2 (на базе ЖКУ Дубненского машиностроительного завода, жилой фонд левобережной части города), Управление детского дошкольного образования (все детсады города, тогда 31), Производственно-техническое объединение городского хозяйства (на базе областной структуры, приняло головные инженерные сооружения водоснабжения и водоотведения, левобережную котельную, сети электроснабжения, комбинат благоустройства).
Особая схема была придумана для решения вопроса обеспечения теплоснабжения района Большая Волга. Котельная завода «Тензор» обеспечивала теплом жилой район и промплощадки завода и НИИ «Атолл». Поэтому для эксплуатации котельной создавалось акционерное общество «Энергия-Тензор», акционерами которого стали город Дубна, приборный завод «Тензор» и сотрудники котельной. АО «Энергия-Тензор» было учреждено 4 декабря 1992 года. Таким образом, к началу января 1993 года город создал систему хозяйствующих субъектов, способную обеспечить функционирование принимаемых в муниципальную собственность жилых домов, детсадов, дорог, сетей и систем инженерного обеспечения.
Бюджет Российской Федерации на 1993 год к началу года не был утвержден. Вместе с тем, Минфин России, по результатам рассмотрения представленных нами документов о принятии имущества градообразующих предприятий в муниципальную собственность, в декабре 1992 года известил Минфин Московской области о предоставлении из федерального бюджета областному средств в объеме 3 млрд рублей на содержание муниципального имущества города Дубны.

В июне 1991 года на пятом этаже Белого дома появилась табличка «Президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин». Охраны у дверей не было. Вместе с А. С. Щеулиным постояли с некоторым сомнением. «Почему бы не попробовать? Мы ведь уже понимаем, что и как нужно». В приемной нас встретил помощник президента А. И. Корабельщиков. Кратко поговорили о проблемах и идеях. Наша основная идея была: создать в Дубне Международный центр развития науки и технологий — не как какое-то отдельное «юрлицо», а как статус территории, благоприятствующий дальнейшему развитию в городе науки и технологий. Через неделю в той же приемной А. И. Корабельщиков вручил нам листок формата А5 с подписью Б. Н. Ельцина под поручением о создании в городе Дубне Международного центра развития науки и технологий.
29 июля 1991 года вместе с В. Э. Прохом мы участвовали в заседании Президиума Верховного Совета РСФСР. Заседание вел Руслан Имранович Хасбулатов. Приведу полный текст принятого постановления:
«В целях создания благоприятных условий для развития фундаментальной науки, прикладных исследований и разработок, внедрения новых наукоемких экологически чистых технологий, машин и оборудования, разработок и реализации республиканских и общесоюзных научно-технических программ, привлечения иностранного капитала, технологий и управленческого опыта, развития международного сотрудничества в сферах науки, экономики, образования и культуры, а также для ускорения решения задач социально-экономического развития г. Дубны Московской области Президиум Верховного Совета РСФСР постановляет:
1. Принять предложение Дубненского городского Совета народных депутатов Московской области о создании в г. Дубне Московской области Международного центра развития науки и технологий «Дубна».
2. Обратиться к Президенту РСФСР с предложением дать поручение Совету Министров РСФСР (т. Силаеву И. С.) разработать в трехмесячный срок и с учетом мнений комиссий палат и комитетов Верховного Совета РСФСР принять постановление о хозяйственно-правовом статусе Международного центра развития науки и технологий «Дубна». По вопросам, требующим решения Президиума Верховного Совета РСФСР, внести предложения».

В кризисные годы удивительное отличие от других предприятий обнаружилось в ОИЯИ. Денег было мало у всех, но всем для работы требовались заказы, а физикам заказчики были не нужны. В тяжелом для экономики 1991 году в Лаборатории ядерных реакций ОИЯИ ввели в эксплуатацию циклотрон У-400М. Под руководством Ю. Ц. Оганесяна начались работы по синтезу ранее неизвестных сверхтяжелых химических элементов, принесшие Дубне мировую славу. За последующие примерно 20 лет здесь были синтезированы элементы 114 (Флеровий), 115 (Московий), 116 (Ливерморий), 117 (Теннессин), 118 (Оганесон). Не обошлось без «свечного заводика», ведь деньги были нужны немалые. И лаборатория научилась их зарабатывать, наладив производство и продажи трековых мембран — очень тонких фильтров для очистки жидкостей и газов.
В 1992 году в Лаборатории высоких энергий под руководством А. М. Балдина было завершено сооружение первого в Европе сверхпроводящего ускорителя — нуклотрона. С учетом того, что деньги у государства на развитие науки стали заканчиваться уже к началу строительства нуклотрона, для его создания Александру Михайловичу и коллективу Лаборатории высоких энергий пришлось найти целый ряд непростых решений. Вместо нового здания для размещения установки использовали подвальное помещение старого ускорителя — синхрофазотрона. Разработка, изготовление и монтаж оборудования целиком выполнялись сотрудниками лаборатории и Опытного производства ОИЯИ. Совсем без денег обойтись, однако, не удалось. И для их зарабатывания были использованы возможности уже построенного к тому времени в лаборатории завода жидкого гелия. Ближайший такой завод работал только в Оренбурге, поэтому для потребителей европейской части России Дубна оказалась приемлемой точкой. Проблемы сложились там, где ученые их не ждали: с выручки от продажи гелия нужно было платить налоги, и только лишь оставшуюся сумму вкладывать в установку, которую по сути государство и должно было финансировать. Больше всех этому возмущался Александр Михайлович: зарплата у сотрудников лаборатории небольшая, но приходится дополнительные средства использовать не на зарплату, а на замещение недостающего бюджетного финансирования для строительства нуклотрона. К счастью для этой ситуации, написанное в налоговых законах тогда не воспринимались как единственно возможное. С налоговой инспекцией удалось договориться.
***
Положение о том, что замкнутые элитные системы непременно деградируют, на долгие годы стало лейтмотивом нашей работы по привлечению в Дубну как состоявшихся ученых и специалистов, так и молодых людей, способных к научному и инженерному творчеству. В годы советской власти в Дубну по направлениям ежегодно приезжали лучшие выпускники лучших ВУЗов. А почему лучшие из лучших? У Дубны был привлекательный имидж мирового научного центра. Город был гармонично вписан в окружающую среду лесов и водоемов. Еще не окончательно утратился шлейф романтики темы «физики и лирики». В конце концов, здесь была интересная работа и перспективы получить жилье… С завершением советской эпохи многие из этих образов стали ветшать. Главное: отменили систему распределения, интересная работа перестала казаться перспективной, сокращалось жилищное строительство, банки и торговля на долгий период стали много престижнее науки и инженерных центров.
Можно сказать, что вся программа «Технополис Дубна», да и последующие программы развития Дубны, были направлены именно на стимулирование притока в Дубну наиболее способных. На это влияют все основные компоненты развития города — и наличие интересных рабочих мест, и возможность обзавестись жильем, качество детсадов, школ, больниц, уровень благоустройства среды, сформированная в прессе «картинка» и многое другое. Именно поэтому по прошествии более 30 лет работы я вообще считаю результаты баланса приезда-отъезда способных, как молодых, так и уже состоявшихся, главным критерием успешности развития территории.
Но в более узком смысле программой «Технополис Дубна» предусматривалось два основных направления работы по кадровому обеспечению города: создание университета и возобновление строительства жилья.
Создание университета в Дубне было скорее желанием разработчиков программы, чем планом. Желание, дополненное неясно откуда возникшей внутренней уверенностью, что это можно осуществить. Вне круга разработчиков программы в идею мало кто верил. В городских газетах появлялись язвительные статьи про безответственных мечтателей. И тем не менее, университет удалось создать. Может быть, создание университета стало главным достижением программы «Технополис Дубна».

Как-то лет десять назад при посещении Троицка мы осматривали крупнейший в Европе линейный ускоритель протонов в Институте ядерных исследований. Проводивший экскурсию главный инженер ускорительного комплекса очень увлекательно рассказывал о возможностях этой научной установки, о ведущихся на ней научных исследованиях. А в конце экскурсии с тревогой заметил: «Есть, правда, одна проблема, мне 68, а я в коллективе самый молодой». Предотвращение подобных ситуаций в Дубне и являлось основной целью создания университета.
Два варианта создания университета: на базе УНЦ ОИЯИ или на базе ВВВСКУ — позволяли достичь этой цели в разной степени. В первом варианте решался вопрос подготовки преимущественно научных кадров для ОИЯИ. Это неплохо. Но Дубна уже тогда была многопрофильным городом. Поэтому, не отвергая первый вариант, мы занялись поиском путей реализации более сложного второго варианта.
Высшее Волжское военно-строительное командное училище, созданное в 1950 году, размещалось вначале в Томске, затем в Новосибирске и только в 1973 году передислоцировалось в Дубну. При Минсредмаше были свои военно-строительные отряды, и училище целевым образом готовило командный состав этих отрядов — офицеров-строителей. После распада СССР правительство России приняло решение о ликвидации ведомственных строительных войск. Училище в Дубне становилось ненужным. А вот городок училища вполне подходил для создания университета — на площади примерно 15 гектаров размещались два учебных корпуса, три казармы, столовая, медсанчасть, актовый зал, спорткомплекс. Еще один учебный корпус площадью 12 тысяч квадратных метров был не завершен строительством.
Нельзя назвать это готовым кампусом университета — «комнаты» в 4-этажных казармах были примерно по 600 квадратных метров — но в целом это была очень хорошая основа для создания университета.
Договорились о встрече с министром по атомной энергии профессором Виктором Никитовичем Михайловым. Приехали вместе с В. Э. Прохом, с письмом. Объяснили задумку: училище так или иначе будет ликвидировано, и лучшее применение высвобождаемого городка — так необходимый Дубне университет. Виктор Никитович с нами согласился, подписал поручение на нашем обращении.
Однако, через пару дней посмотреть городок училища в Дубне приехал командующий войсками Московского военного округа генерал-полковник Л. В. Кузнецов. Перед командующим была поставлена задача размещения выводимых из стран Восточной Европы в Россию частей Западной группы войск. Поговорили. Мы понимали Леонтия Васильевича, но согласиться не могли. Впрочем, наше согласие ему и не требовалось. Уже на следующий день командующий поставил министру В. Н. Михайлову ультиматум: в случае передачи городка училища Минобороны, все обучающиеся в училище курсанты распределяются в другие училища министерства, а в случае отказа от передачи — призываются на срочную службу в вооруженные силы. На кон были поставлены судьбы нескольких сотен курсантов. Министр, вопреки ранее подписанной в пользу университета резолюции, принял решение о передаче училища Министерству обороны. Курсанты получили возможность завершить образование, а мы лишились перспективы использовать во многом пригодный для университета городок училища.

В декабре 2004 года в программу визита Президента РФ В. В. Путина в Индию по предложению А. М. Карачинского было включено посещение технопарка в Бангалоре. Проект технопарка в сфере информационных (и не только) технологий в Бангалоре стартовал еще в 1976 году.
К 2004 году Бангалор был своего рода IT-столицей Индии с многомиллиардными долларовыми доходами от IT-аутсорсинга. Здесь же успешно развивались авиационные технологии и биотехнологии. У российского правительства опыт начала 90-х, связанный с применением льготных налоговых и таможенных режимов для отдельных территорий, воспитал устойчивую аллергию — на подобные проекты было наложено табу.
На самом деле проблема была не в самих инструментах преференциальных (льготных) режимов, а в непродуманных механизмах их применения. Это касалось установления льгот для целых регионов и возможности для крупных компаний регистрироваться и получать по существу экстерриториальные льготы на отдельных территориях, в том числе, в закрытых городах (ЗАТО), независимо от того, что реальная деятельность велась в других местах. Толкового анализа ошибок не последовало, но разработанный Минэкономразвития проект закона об особых экономических зонах был «положен под сукно» без шансов дальнейшего продвижения.
Увиденное президентом в Бангалоре в корне изменило ситуацию — прямо из Бангалора последовала команда вернуться к рассмотрению закона об ОЭЗ. В этом был свой резон — президент увидел, что не в Америке или Европе, а в странах третьего мира, ничем не опережающих Россию по уровню развития, можно создавать успешные точки развития технологий. Чуть более чем через месяц, 11 января 2005 года президент в Новосибирском Академгородке провел совещание по вопросу создания технопарков в сфере информационных технологий. Совещание-то было про IT-парки, но вот основное поручение по результатам совещания поступило в адрес Минэкономразвития с формулировкой: до 1 марта 2005 года передать в Госдуму законопроект об особых экономических зонах.

13 сентября Правительство РФ утвердило положение о проведении конкурса заявок субъектов Российской Федерации на создание ОЭЗ, а уже на следующий день, 14 сентября было объявлено о проведении конкурса. На подготовку заявок отводилось полтора месяца — до 2 ноября. Собственно, конкурсов было два: раздельно по промышленно-производственным и по технико-внедренческим (инновационным) ОЭЗ. После объявления конкурса губернатор Б. В. Громов собрал областное правительство и поставил задачу: проект создания технико-внедренческой ОЭЗ в Дубне должен победить в конкурсе.
Ответственным за это был назначен зампред правительства П. Д. Кацыв. Методическое руководство подготовкой заявки было поручено осуществлять министру экономики В. Б. Крымову. Подготовкой заявки в режиме мобилизации занялся коллектив Дирекции развития наукограда Дубна, где я в то время работал директором. Спать ходили домой. Все остальное время проводили на работе. Хватало на всех, но наиболее важные части работ выполняли Евгений Борисович Рябов, Надежда Тимофеевна Колдаева, Арслан Абдурауфович Мавлянов, Жан Эдуардович Корокин. Наиболее важные вопросы согласовывались с В. Э. Прохом и В. Б. Крымовым.
Самыми сложными при подготовке заявки были вопросы финансирования создания инфраструктуры ОЭЗ, земельные вопросы и вопросы привлечения резидентов в несуществующую особую экономическую зону.
Объем необходимого бюджетного финансирования по объектам-аналогам на строительство дорог, инженерных сетей и офисно-делового центра в ОЭЗ определили в размере 5266,1 млн рублей. Это в ценах 2005 года, почти вчетверо ниже сегодняшних (2024 год) цен. П. Д. Кацыв проговорил вопрос долевого участия в финансировании инфраструктуры будущей ОЭЗ «Дубна» с Минэкономразвития РФ (МЭРТ). На словах достиг договоренности: 70% — из федерального бюджета, 30% — из областного. При согласовании с областным Минфином это соотношение усложнилось: долю областного бюджета разделили на 17,7% из бюджета Московской области и 12,3% — из бюджета Дубны.
Это была мина, заложенная под проект. У города не было ни таких средств, ни перспектив каким-либо образом заработать средства на обеспечение финансирования этих 12,3% расходов на создание инфраструктуры ОЭЗ. Попытки переговоров с министром финансов (это был теперь уже весьма известный А. В. Кузнецов) к изменению позиции не привели. Ответ был: как-то будем решать — бюджет так или иначе консолидированный.
Но принудить Минфин это «как-то» положить на бумагу не получалось. Правительство области с позицией Минфина спорить не стало. Вариантов у нас оставалось немного: отказаться от проекта или соглашаться с позицией областного Минфина. В. Э. Прох поговорил с тогдашним председателем Совета депутатов В. В. Катрасевым. Договорились согласовать предложенное Минфином соотношение обязательств по финансированию, а выход из сложившейся ситуации искать в случае победы в конкурсе уже в ходе реализации проекта. Потом эта мина в ходе реализации проекта взрывалась неоднократно. Однако здесь как в песне: «Думайте сами, решайте сами — иметь или не иметь…»

***
По условиям конкурса, мы должны были представить документально подтвержденные намерения высокотехнологичных компаний стать резидентами и работать в создаваемой ОЭЗ. Поскольку в качестве основной или одной из основных специализаций значились информационные технологии, а более 90% мирового рынка программных продуктов тогда контролировалось корпорациями США, мы еще в рамках проекта IT-парка начали вести переговоры с рядом американских корпораций — на разных уровнях. В частности, в Дубну приезжал президент AMD Гектор Руиз, многократно вопросы обсуждались с вице-президентом Boeing по России и СНГ Сергеем Владимировичем Кравченко, приезжали в Дубну для переговоров два директора департаментов Microsoft, велись и другие переговоры. Видимо, участие в проекте американцев требовало политического одобрения. Возможно, были и другие причины. Но 1 октября 2005 года в Дубну «поговорить и посмотреть» приехал зам. директора офиса Европы и Азии международного департамента Министерства финансов США Джерри К. Бейкер.
Подробно поговорили о проекте. Вопросов у меня по результатам визита осталось много. Вместе с тем, в ходе подготовки заявки мы получили письменные согласия на участие в проекте от дочерней IBM ООО «ИБМ Восточная Европа/Азия», корпораций ADVANCED MICRO DEVICES (AMD) и ORACLE. Среди других крупных компаний или их дочерних предприятий, подписавших согласия стать резидентом ОЭЗ «Дубна», были завод «Микрон» из Зеленограда, крупнейший экспортер программных продуктов из России ООО «Люксофт», основной партнер Boeing в России ООО «Прогресстех», крупнейший украинский системный интегратор «Квазар-Микро», Управляющая компания «Дубна-Система» (дочерняя АФК «Система» и ОИЯИ).

Появилась и третья линия возможностей для поддержки на федеральном уровне идеи строительства моста. Такую поддержку по своей инициативе взялся оказывать мой хороший знакомый, выходец из Дубны Л. И. Бершанский, работавший в то время помощником министра транспорта России. Ему удалось неоднократно побеседовать о проблемах переправы через Волгу в Дубне с тогдашним министром М. Ю. Соколовым. Именно Леонид Игоревич уговорил зам. руководителя федерального дорожного агентства по финансам Г. В. Прокуронова провести совещание по нашей тематике.
На совещании, которое состоялось 17 декабря 2015 года, присутствовали представители Минтранса России (в том числе Л. И. Бершанский), дирекции Московского транспортного узла, правительства Московской области (К. В. Ляшкевич) и Дубны (мы с тогдашним главой города В. Б. Мухиным). Совещание началось пессимистично: во-первых, нет денег на этот мост, во-вторых, о чем вы думали, начав обустраивать ОЭЗ в местности с ограниченной транспортной доступностью.
На второе замечание у меня был ответ: финансирование мостового перехода через Волгу в Дубне за счет средств госпрограмм изначально предусматривалось соглашением о создании ОЭЗ. Снова вопрос: «Кто подписал это соглашение?» — «Г. О. Греф от имени и по поручению Правительства Российской Федерации». — «Где можно посмотреть это соглашение?» — Копия соглашения у меня оказалось с собой. Посмотрев его, Г. В. Прокуронов сказал: «Интересное дело, выходит, мы имеем дело с обязательством Правительства Российской Федерации…»
Тон совещания изменился. Следующий вопрос — К. В. Ляшкевичу: «Скажите, пожалуйста, как Московская область за прошлый год потратила целевые деньги Дорожного фонда?» И, не дожидаясь ответа, попросил своего сотрудника принести справку. Из справки следовало, что разница между собранными в областной Дорожный фонд и потраченными на дорожное хозяйство деньгами составляла около 4 млрд рублей. Последовала реплика Г. В. Прокуронова: «Похоже, мы нашли деньги на строительство моста в Дубне».
Затем было еще одно обращение губернатора к Президенту, президентское поручение, и в итоге деньги нашлись от вводимой тогда системы взимания платы с большегрузов «Платон». В 2016 году в федеральном бюджете появилась строка, предусматривающая финансирование моста в Дубне.

В конце каждого бюджетного года зачетами в интересах университета мы занимались регулярно: брали в областном Минфине список должников, просматривали их продукцию, вели переговоры, оформляли зачет, получали на выходе деньги или нужную университету продукцию, тем самым повышая уровень исполнения финансирования университета из областного бюджета. До 100%, впрочем, этот уровень подтянуть не удавалось — подходящих вариантов зачетов не хватало.
Как-то в разговоре с М. В. Иванковым, в то время первым заместителем министра путей сообщения, я попросил посоветовать какие-нибудь железнодорожные организации для проведения зачетов с университетом. Михаил Валентинович позвонил зам. начальника Московской железной дороги по финансам М. Р. Винтер. При встрече Мария Робертовна нашла мне нужного железнодорожного агента, имеющего задолженность перед бюджетом Московской области. Позже мы оформили с этим агентом выгодный для университета зачет. Но разговор с М. Р. Винтер на этом не закончился.
Мария Робертовна попросила меня помочь в решении проблемы своего ведомства: незадолго до того, видимо, из-за реорганизации, Московская железная дорога была снята с учета в Московской области по уплате налога на имущество. Накопилась заметная задолженность, примерно 300 млн рублей. Я пообещал проработать с администрацией Дубны и областным Минфином возможность постановки МЖД на учет для уплаты налога на имущество в Дубне. Сначала поговорили с В.Э Прохом и М. В. Иванковым. Идея им понравилась. Областной Минфин был не в восторге от того, что получателем задолженности становится не областной бюджет, а бюджет Дубны. Но и для Минфина это был способ решить проблему, которую они сами решить не смогли. Приняли возможность зачета как рабочий вариант.
Вернулись для переговоров к железнодорожникам. Они предложили использовать накопившуюся налоговую задолженность для развития железнодорожной инфраструктуры в Дубне. При обсуждении этого предложения мы вспомнили идею Алексея Николаевича Синаева о переносе вокзала Большая Волга на «городскую сторону» железной дороги.
Маленькое одноэтажное здание вокзала Большая Волга было построено в 1951 году со стороны жилой застройки у озера Лебяжье. Длительное время вокзал был не только местом отправления поездов, но чем-то вроде клуба для проживающих у озера. Потом бараки у озера снесли, город стал развиваться по другую сторону железной дороги, а здание вокзала осталось как бы на отшибе, вне связи с городом. А между тем, по Генплану центральная улица города (проспект Боголюбова) упиралась в железную дорогу с противоположной стороны. Правда, от железной дороги до построенной части проспекта было 800 метров, вдоль которых стояли двухэтажные щитовые бараки довоенной постройки.
В общем, мы увидели в предложении железнодорожников шанс на преобразование этой будущей центральной части города. Возникла мысль несколько расширить понятие «железнодорожная инфраструктура» путем включения в проект нового вокзала привокзальной площади и недостающего участка проспекта Боголюбова.